ПАТНЭМ

ПАТНЭМ (Putnam) Хилари (р. в 1926) - американский философ и логик. После защиты докторской диссертации (Лос-Анжелес, 1951) П. - преподаватель в Принстоне, профессор кафедры философии науки Массачусетского технологического института (1961-1965) и профессор математики и математической логики Гарвардского университета (с 1965). Член Американской академии искусств и наук, национальных ассоциаций символической логики и философии науки, избирался президентом Американской философской ассоциации. Основные сочинения: Философские записки (т. 1 - Математика, материя и геометрия, 1975; т. 2 - Разум, язык и реальность, 1975; т. 3 - Реализм и разум, 1983), Смысл и моральные науки (1978), Разум, истина и история (1981), Множество лиц реализма (1987), Представление и реальность (1989), Реализм с человеческим лицом (1990), Прагматизм: открытый вопрос (1992), Возрожденная философия (1992, 1993), Слова и жизнь (1994) и др. Основные проблемы философского творчества П. сводимы к следующим: что представляют собой референты абстрактных идей? Может ли объективность, оставаясь тождественной самой себе, зависеть от духа? Выступая до середины 1980-х представителем аналитической программы в философии, П. впоследствии подверг резкой критике ряд ее принципиальных положений. В работе Разум, истина и история П. сформулировал нетрадиционную гносеологическую позицию, обозначенную им как внутренний реализм (позже - реализм с человеческим лицом и естественный реализм). По мысли П.: а) мир не состоит из фиксированного множества независимых от сознания объектов, мы фрагментируем на них мир, вводя ту или иную концептуальную схему; б) истина есть определенный вид идеализированной рациональной приемлемости, критериями которой выступают операциональная применимость, когерентность, простота, внутренняя непротиворечивость и т.д.; в) возможно множество истинных описаний мира. Согласно П., простота и ко- герентность, а также другие подобные вещи суть сами ценности... часть нашей целостной концепции человеческого процветания... Наука предполагает рациональность: подлинная деятельность по отысканию аргументов о природе рациональности предполагает более широкую концепцию рациональности, чем концепция лабораторной проверяемости. Если нет фактической истины о чем-либо, которую можно было бы проверить выведением предсказаний, то нет и фактической истины относительно философского утверждения, включая и это данное. С другой стороны, любая концепция рациональности... должна включать также многое из того, что туманно, плохо определимо... Страх перед тем, что не может быть методологизировано - это не что иное, как фетишизм.... Истина и рациональность у П. не тождественны друг другу (опытные ингредиенты конкурируют в познании ... нет ингредиентов помимо тех, что смоделированы концептуальным образом ... нет ингредиентов, которые можно интерпретировать, не делая концептуального выбора). Объекты здравого смысла (деревья и стулья), с точки зрения П., суть образцы реального, в то время как объекты, существование которых обосновывается истинными научными теориями, оказываются предметом соответствующих конвенций. В отличие от электронов и генов, априорных истин в реальности нет. (Согласно П., теория, рассматривающая мир независимо от познающего разума, возможно и сохраняет сей мир, но исключает возможность понимания каков он.) Геометрия Эвклида есть геометрия конечного пространства, как эмпирическая теория она синтетична. Математическое знание подвержено корректировкам, оно квазиэмпирично. По мысли П., придание смысла процессу становления теорий, их конкуренции, их фальсифицируемости как методу их производства осуществимо лишь в контексте положенности некоей внелингвистической реальности (по отношению к которой язык имеет статус микрокосма): есть внешние факты, и мы способны сказать, каковы они; но мы не в состоянии сказать, каковы они вне концептуального выбора. С точки зрения П., о фактах, не созданных нами, допустимо рассуждать каким-то определенным образом лишь после выработки соответствующих языковых средств, сопряженных с ними способов выражения и некоей концептуальной схемы. В русле рассуждений П., необходимо отказаться от картезианского представления о природе ментального в качестве некоей сферы взаимодействия между когнитивными способностями человека и объектами внешнего мира. Чувственный опыт не есть пассивная регистрация объектов мира нашим сознанием, он, по П., является переживанием, живым существом в своем опыте различных аспектов мира. П. предлагает поставить мысленный эксперимент: злодей-уче- ный с помощью суперкомпьютера подает на нервные окончания отделенного от тела человека мозга всевозможные сигналы, создающие у того /мозга - А.Г./ полную иллюзию реальности. Как возможно, - спрашивает П., - доподлинно определить, не являемся ли мы все мозгами в чане. Или, с другой стороны, если мы - мозги в чане, способны ли мы сказать или попросту подумать о себе как о мозгах в чане. Очевидно, по П., что возможная истинность этой ситуации делает ее ложной. Согласно П., отношение слов к реальности неоднозначно. Мозг без носителя способен использовать общие с людьми слова, но не может адресовать их к тем же вещам, что и мы. П. утверждает: Если возможный мир действительно реален, а мы не мозги в чане, то, говоря о ситуации вивисекции мозгов, мы имеем в виду образ мозги в чане или нечто подобное (при условии осмысленности). Часть гипотезы о нас как о мозгах в чане предполагает в нас нормальных людей (с другой стороны, быть реально в чане с мозгами не может быть частью галлюцинации). Иначе, если мы и в самом деле суть мозги в чане, то высказывание мы - мозги в чане будет ложным. Поэтому подобное предположение не может не быть ложным. По мысли П., данная ошибка кроется в самой теории референтов, согласно которой лишь некоторые мысленные репрезентации необходимым образом соотносятся с отдельными внешними вещами или типами вещей. П. является одним из авторов новой теории референции, противостоящей двухкомпонентной трактовке значения (референт - экстенсионал, смысл - интенсионал). В границах данной теории принято полагать, что референция важнейших категорий языковых выражений не определяется и не обеспечивается систематически смыслом как таковым. По мысли собственно П., значение термина несводимо к его экстенсионалу: первое для П. суть вектор, образованный несколькими компонентами, отражающими различные аспекты использования указанного термина (описание стереотипа, синтаксические и семантические маркеры и т.п.). Смысл термина не принадлежит отдельному человеку, он относится к сообществу тех, кто владеет данным языком. Общее, присущее всем правильным употреблениям, конституирует относительно стабильное ядро значения, выступающее центром конвергенции для всех исторически изменчивых значений данного термина. Таковая инвариантность фундирует преемственность и сопоставимость в процессах эволюции научной терминологии. Как полагает П., как хорошо понимал Кант, то, что универсум физиков не учитывает, не включает, пропускает, - это и есть та самая действительная вещь, которая устраивает так, что универсум становится возможным для нас, или создает то, что делает для нас возможным построить этот универсум из наших чувственных побуждений (стимуляций) - интенциональной, оценивающей, соотносящей работы синтеза. Я полагаю, таким образом, что без оценок мы не можем располагать миром - мы попросту не имеем его. A.A. Грицанов


Смотреть больше слов в «Энциклопедии Истории философии»

ПАТРИСТИКА →← ПАСКАЛЬ

Смотреть что такое ПАТНЭМ в других словарях:

ПАТНЭМ

ПАТНЭМ (Putnam) Хилари (р. 1926) — амер. логик и философ. Проф. Гарвардского ун-та. Будучи одним из ведущих представителей аналитической философии,... смотреть

ПАТНЭМ

ПАТНЭМ(Putnam) Хилари (р. в 1926) — американский философ и логик. После защиты докторской диссертации (Лос-Анжелес, 1951) П. — преподаватель в Принстон... смотреть

ПАТНЭМ (PUTNAM) ХИЛАРИ

(p. 1926) амер. логик и философ. Проф. Массачусетского технологического института (1961-65) и Гарвардского ун-та (с 1965). Наибольшее влияние на формирование его взглядов оказали идеи Рейхенбаха и Куайна. Спектр его философских интересов очень широк: он включает исследования по философским проблемам математики, физики и квантовой механики, исследования по методологии науки и философии языка, разработку проблем логики, эпистемологии, философии сознания и этики. Являясь в течение долгого времени одним из ведущих представителей современной аналитической философии, П. со второй половины 80-х годов выступает с резкой критикой этого направления философской мысли. Наряду с такими философами, как Крипке, К. Доннеллан и др., он является автором *новой теории референции*, направленной против традиционного представления о значении как о двухкомпонентном образовании, состоящем из референта (экстенсионала) и смысла (интенсионала). Главная цель новой теории показать, что смысл не определяет и не обеспечивает систематически референцию важнейших категорий языковых выражений, например, терминов естественных видов. Однако П., в отличие от других сторонников новой теории референции, не сводит значение термина к его экстенсионалу; для него значение представляет собой *вектор*, образованный несколькими компонентами, отражающими различные аспекты употребления данного термина (синтаксические и семантические маркеры, описание стереотипа и т.д.). То общее, что имеется у всех правильных употреблений, составляет относительно устойчивое *ядро* значения, служащее *центром конвергенции* для всех исторически изменяющихся значений данного термина. *Инвариантность* этого ядра обеспечивает преемственность и непрерывность в эволюции значений научных терминов. Это положение П., с одной стороны, направлено против концепции Куна о несоизмеримости научных теорий, а с другой стороны, служит аргументом в пользу научного реализма, предполагающего трактовку истины как соответствия реальности. К середине 70-х годов П., исследуя природу референции и отношения соответствия между языком и реальностью, оказался перед лицом целого ряда проблем, для которых он не нашел удовлетворительного решения в рамках научного реализма (возможность эмпирически эквивалентных, но логически несовместимых теорий и т.д.). В результате он счел необходимым отмежеваться от наиболее уязвимого для критики варианта реализма, в основе которого лежит корреспондентная теория истины, и предложил новую гносеологическую позицию, названную им *внутренним реализмом*. В кн. *Разум, истина и история* (1981) эта позиция описана как совокупность следующих постулатов: (1) мир не состоит из фиксированного множества независимых от сознания объектов, мы членим мир на объекты, вводя ту или иную концептуальную схему; (2) истина это некоторый вид (идеализированной) рациональной приемлемости, и ее критериями выступают операциональная применимость, когерентность, простота, непротиворечивость и т.д.; (3) возможно множество истинных описаний мира. Тесная связь истины и рациональности не означает их тождества, равно как не предполагает трактовку рациональности как некоторого неизменного *органона*. П. подчеркивает исторический и культурно обусловленный характер рациональности, которая вместе с тем в каждом конкретном случае функционирует как регулятивная идея. В работах 80-х годов он развивает и уточняет концепцию внутреннего реализма, выдвигая требование *реализма с человеческим лицом*. Теперь уже *деревья и стулья* (т.е. объекты здравого смысла) оказываются для него *образцами* реального, а существование объектов, постулируемых истинными научными теориями, становится вопросом конвенции. Начало 90-х годов ознаменовано в творчестве П. созданием следующей новой концепции реализма, которая представляет собой вариант непосредственного реализма и которую он называет, заимствуя термин у Джеймса, *естественным реализмом*. П. приходит к выводу, что решить проблему реализма можно лишь отказавшись от господствующего в современной философии *картезианского* представления о природе ментального как некоторой области взаимодействия между нашими когнитивными способностями и объектами внешнего мира. Только изменив взгляд на природу восприятия и сознания, только приняв, что чувственный опыт это не пассивное реагирование и регистрация объектов сознанием, а *переживание в опыте различных аспектов мира живым существом*, можно защитить реализм от критики со стороны идеализма. К этой позиции подвели П. и его исследования по философии сознания. В начале 60-х годов он предложил новый подход к решению психофизической проблемы, который получил название функционализма. Функционализм представляет собой вариант *теории тождества* преобладающей методологии в современной философии сознания и когнитивной науке, утверждающей тождественность наших ощущений и восприятий определенным состояниям мозга. В отличие от физикалистского варианта теории тождества, функционализм отождествляет, ментальные состояния не с физическими состояниями мозга, а с его *функциональными состояниями*. П. предложил использовать для описания *функциональной организации* мозга формализмы известной теории машин А. Тьюринга. Неоднократные попытки реализовать программу описания ментальных состояний в функциональных терминах, натолкнувшиеся на непреодолимые трудности, убедили П. в необходимости поиска иного пути в решении психофизической проблемы, который он теперь связывает с отказом от *картезианского* взгляда на сознание и возвратом к *аристотелевскому реализму без аристотелевской метафизики*. Л. Б. Макеева Некоторые спорные вопросы теории грамматики // Новое в лингвистике. Вып. IV. М., 1965; Как нельзя говорить о значении // Структура и развитие науки. М., 1978; Значение и референция // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIII. М., 1982; Mathematics, Matter and Method. Philosophical Papers. V. 1. Cambridge, 1975; Mind, Language and Reality. Philosophical Papers. V. 2. Cambridge, 1975; Reason, Truth and History. Cambridge, 1981; Realism and Reason. Philosophical Papers. V. 3. Cambridge, 1983; The Many Faces of Realism. La Salle, 1987; Representation and Reality. Cambridge, 1989; Realism with a Human Face. Cambridge, 1990; Renewing Philosophy. Cambridge, 1992; Renewing Philosophy. Harvard Univ. Press, 1993; Words and Life. Cambridge, Mass., 1994.... смотреть

ПАТНЭМ ИЗРАИЛЬ

Патнэм Израиль (Putnam, Israel) (1718—90), амер. генерал, во время англо-французской колониальной войны служил в милиции Коннектикута, участвовал в подавлении восстания Понтиака. Будучи ярым патриотом, вступил в континентальную армию в первые же дни Войны за независимость в Сев. Америке. Участвовал в Банкерхиллском сражении. Служил в армии Вашингтона, в 1779 г. его парализовало. Посредственный тактик, П. стал нац. героем благодаря личной храбрости, горячему патриотизму и доброму отношению к людям.... смотреть

ПАТНЭМ ХИЛАРИ

Хилари Патнэм - один из наиболее известных американских философов наших дней. Ученик Р. Карнапа и Г. Рейхенбаха, он с начала 60-х годов занял одно из ведущих мест в современной аналитической философии. Однако последующее развитие философских взглядов Патнэма шло в направлении, все более отрывающем его от логико-позитивистских "корней", и во многом оно отразило те драматические коллизии, которые переживает сегодня аналитическое направление. Биография Патнэма не богата событиями и являет собой пример благополучной профессорской карьеры. Он родился в 1926 г. в семье известного переводчика. Учился в университете штата Пенсильвания, Гарварде и Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. В 1961 - 1965 гг. он - профессор Массачусетсского технологического института, а с 1965 г. и по настоящий день - Гарвардского университета. Патнэм - автор большого числа научных трудов´, среди которых прежде всего следует упомянуть три тома его философских статей, озаглавленных "Математика, материя и метод" ("Mathematics, Matter and Method", 1975), "Сознание, язык и реальность" ("Mind, Language and Reality", 1975) и "Реализм и разум" ("Realism and Reason", 1983), а также книг "Разум, истина и история" ("Reason, Truth and History", 1981), "Репрезентация и реальность" ("Representation and Reality", 1989) и "Реализм с человеческим лицом" ("Realism with a Human Face", 1990). Патнэм создал несколько философских концепций; его отличает высокое мастерство в построении изощренных и сложных аргументов; у него прочная репутация энергичного участника современных философских дискуссий. Две главные особенности отличают Патнэма-философа: широкий спектр философских и научных интересов и неустанный творческий поиск, в ходе которого он постоянно предлагает новые решения и не боится признать ошибочность своих прежних позиций. О многогранном характере творчества Патнэма говорит тот факт, что область его исследований включает философию и методологию науки, логику и гносеологию, философию языка и этику, философию сознания и метафизику. И хотя частая перемена Патнэмом своей позиции вызывает насмешку у его оппонентов, он отнюдь не следует за зигзагами современной моды, а скорее оказывается в числе тех, кто формирует "интеллектуальную программу нашего времени". Как отмечает известный немецкий исследователь современной философии Вольфганг Штегмюллер, "соединение разнообразных черт, столь удачное, сколь и исключительное, определило центральное место Патнэма в интеллектуальных дискуссиях современного англоязычного мира. Главной среди этих черт является его безошибочное чутье на то, что в необозримом многообразии современных дискуссий имеет подлинную ценность, чутье, которое сочетается у него со способностью в такой манере подойти к проблемам, что это неизменно обещает продвинуть нашу мысль в некотором новом направлении". Если попытаться выделить в многообразии исследовательских интересов Патнэма некую связующую тему, то ею бесспорно будет проблема реализма. Именно стремление сформулировать позицию, которая, с одной стороны, сохраняла бы наши реалистические интуиции, а с другой - учитывала бы современный уровень философского осмысления ключевых проблем человеческого бытия и познания, служит главным импульсом, определяющим направление философских поисков Патнэма. О том, насколько труден этот поиск и насколько последователен Патнэм в своей решимости "провести корабль реализма" между сциллой догматизма и харибдой релятивизма, говорит то многообразие концепций, которые он выдвигал и отстаивал в разные периоды своего творчества: "научный реализм", "внутренний реализм", "реализм с маленькой буквы", "естественный реализм" и т.д. В начале своего творческого пути Патнэм стоял на позициях научного реализма. "Научный реализм" - термин, вошедший в философский обиход в середине XX в., однако, не будучи связанным с какой-либо строго определенной и детально разработанной философской доктриной, он выражает общее представление о науке и научных теориях, которое было преобладающим в западной культуре с конца XVII столетия и которое по существу определяется признанием реального существования сущностей и объектов, постулируемых наукой. Объединение ряда философов под лозунгом научного реализма было реакцией на усиление в философии "инструменталистских" представлений о науке, которые нашли наиболее яркое выражение в идеях представителей "исторической школы" (Т. Куна, П. Фейерабенда и др.). Научные реалисты, унаследовавшие от логического позитивизма кумулятивную модель развития научного знания, стали главными критиками тезиса о несоизмеримости научных теорий. В развернувшейся дискуссии главной заботой Патнэма было показать, что развитие науки, проявляющееся в смене научных теорий и парадигм, в уточнении и пересмотре научных истин, не противоречит тому, что наука дает нам реальную картину внутреннего строения мира. Вопрос о реальности постулируемых научными теориями сущностей рассматривался им в контексте обоснования инвариантности референции научных терминов и критики теории значения, восходящей к идеям Фреге и Рассела. В этом Патнэм был не одинок, и его семантические разработки вошли составной частью в выдвинутую рядом философов (С. Крипке, К. Доннеланом и др.) "новую теорию референции", которая стала важным событием в современной философии языка. Поскольку семантические исследования Патнэма касались главным образом терминов естественных видов, которые обозначают природные вещества, животных, растения и физические величины и составляют большинство научных терминов, то его концепция референции получила название теории естественных видов. Основная идея этой концепции состоит в том, что экстенсионал термина естественного вида (говоря нестрого, то множество объектов, к которым применим данный термин) определяется без помощи интенсионала (той информации об отличительных признаках объектов, к которым применим данный термин), т.е. мы включаем тот или иной объект в экстенсионал некоторого термина не потому, что его харатеристиками составляют интенсионал этого термина, а потому что он обладает той же внутренней природой, что и "парадигмальные" образцы обозначаемого им естественного вида, с которыми человек находился в "каузальном взаимодействии" и к которым применил данный термин в "церемонии первого именования". Научный реализм Патнэма опирался на корреспондентную теорию истины, однако размышления над природой отношения соответствия (выступавшего для Патнэма прежде всего как отношение знака к обозначаемому) и над теми проблемами, с которыми сталкивается корреспондентная теория истины, заставили его резко пересмотреть свою прежнюю позицию, в которой он теперь обнаружил отголоски "деревенского материализма XIX века". Вместе с другими философами (А. Файном, Б. ван Фраассеном, М. Даммитом и др.) Патнэм в середине 70-х годов включился в мощное наступление на научный реализм под лозунгом его "метафизичности", "догматичности", "наивности" и т.д. Его критика метафизического реализма служит одним из наиболее ярких примеров этого наступления, которое главным образом велось против трактовки истины как соответствия реальности. Именно метафизический реализм становится для Патнэма виновником всех неразрешимых проблем и антиномий в философии. Но если для многих философов "развенчание" идеи соответствия оказалось поводом для принятия антиреалистической позиции, то Патнэм попытался сформулировать вариант реализма без корреспондентной теории истины. Так родилась концепция внутреннего реализма, в которой истина была истолкована как рациональная приемлемость при. идеальных эпистемических условиях. В этой новой концепции реализма Патнэм попытался разрушить те "дихотомии", которые, по его мнению, как оковы, сдерживают мышление философов и обычных людей и включают противопоставление объективизма и субъективизма в понимании истины, антитезу "фактценность", трактовку рациональности или как некоторого вечного и неизменного Органона, или как набора норм и правил, специфичного для каждой отдельной культуры. В новом понимании Патнэмом реализма нашли преломление идеи многих современных философов, размышляющих над проблемой истины (прежде всего М. Даммита и Н. Гудмена), однако своими главными идейными предшественниками Патнэм считает Канта и Витгенштейна. Канту, по его мнению, принадлежит честь создания той "интерналистской философской перспективы", в рамках которой была сформулирована концепция внутреннего реализма, а в трудах Витгенштейна Патнэм черпает идеи для многих своих аргументов. Однако, как впоследствии признал сам Патнэм, концепция внутреннего реализма довольно непоследовательно соединяла в себе элементы реализма и идеализма. Некоторые положения этой концепции говорили о ее близости когерентной теории истины, другие же свидетельствовали о множестве точек соприкосновения с корреспондентной теорией истины. После долгих поисков Патнэм в начале 90-х годов предложил новое решение - концепцию естественного реализма, сочетающую в себе непосредственный реализм в понимании восприятия и трактовку истины "в духе" позднего Витгенштейна. К этому решению Патнэма главным образом подвели его исследования в области философии сознания, которые приобрели для него особую актуальность в 80-е годы. Вопрос об отношении между сознанием и мозгом всегда составлял важный предмет изучения для Патнэма. В начале 60-х годов он предложил, параллельно с несколькими другими философами, новый подход к решению психофизической проблемы, который получил название "функционализм". Функционализм представляет собой вариант так называемой теории тождества (identity theory), которая в настоящее время стала преобладающей методологией в философии сознания и когнитивной науке и согласно которой наши ощущения и восприятия тождественны определенным состояниям мозга. В отличие от физикалистского варианта теории тождества функционализм отождествляет ментальные состояния не с физическими, а с "функциональными" состояниями мозга. При таком подходе мозг понимается как очень сложная система, которая, помимо физических свойств, обладает свойствами более высокого уровня - так называемыми функциональными свойствами. Функционализм предполагает прямую аналогию между мозгом и "цифровым компьютером": "наша психология должна быть описана как программное обеспечение этого компьютера - как его "функциональная организация"3. В первом варианте функционального подхода Патнэм предложил использовать для описания функциональных состояний мозга формализмы теории машин Тьюринга. В дальнейшем он разработал и другие варианты, но все они оказались неудовлетворительными для описания ментальных состояний в функциональных терминах. "Крах" функционального подхода к проблеме сознания заставил Патнэма задуматься над теми общими допущениями, которые лежали в основе этого подхода, и поставил перед ним задачу поиска иной "парадигмы" для исследования отношения между сознанием и мозгом. Эти поиски, вплетенные в контекст его размышлений о реализме, изменили как его представление о самом реализме, так и понимание им проблемы сознания. Главное в новом подходе Патнэма к проблеме реализма - это перенесение рассмотрения вопроса о реализме в контекст размышлений о природе восприятия и сознания, т.е. возвращение к тому, как этот вопрос обсуждался в начале века У. Джемсом, американскими неореалистами, Дж. Муром и др. Патнэм приходит к выводу, что все неудачи современной философии сознания и когнитивной науки объясняются тем, что они опираются на ошибочное "картезианское" представление о ментальном как некотором "посреднике" между нашими когнитивными способностями и объектами внешнего мира. Критику Патнэмом картезианского взгляда на природу ментального следует признать одним из проявлении тех тенденции, которые имеют сильное влияние в современной аналитической философии. Таким образом, творческий поиск Патиэма обрисовывает общее состояние современного философского реализма, показывая, с какими проблемами он сталкивается и какие предложены решения, в чем достоинства и недостатки различных подходов, какие направления исследования оказались безрезультатными, а какие - обещают быть плодотворными. ... смотреть

ПАТНЭМ ХИЛАРИ (Р. В 1926)

американский философ и логик. После защиты докторской диссертации (Лос-Анжелес, 1951) П. преподаватель в Принстоне, профессор кафедры философии науки Массачусетского технологического института (1961-1965) и профессор математики и математической логики Гарвардского университета (с 1965). Член Американской академии искусств и наук, национальных ассоциаций символической логики и философии науки, избирался президентом Американской философской ассоциации. Основные сочинения: *Философские записки* (т. 1 *Математика, материя и геометрия*, 1975; т. 2 *Разум, язык и реальность*, 1975; т. 3 *Реализм и разум*, 1983), *Смысл и моральные науки* (1978), *Разум, истина и история* (1981), *Множество лиц реализма* (1987), *Представление и реальность* (1989), *Реализм с человеческим лицом* (1990), *Прагматизм: открытый вопрос* (1992), *Возрожденная философия* (1992, 1993), *Слова и жизнь* (1994) и др. Основные проблемы философского творчества П. сводимы к следующим: что представляют собой референты абстрактных идей? Может ли *объективность*, оставаясь тождественной самой себе, зависеть от духа? Выступая до середины 1980-х представителем аналитической программы в философии, П. впоследствии подверг резкой критике ряд ее принципиальных положений. В работе *Разум, истина и история* П. сформулировал нетрадиционную гносеологическую позицию, обозначенную им как *внутренний реализм* (позже *реализм с человеческим лицом* и *естественный реализм*). По мысли П.: а) мир не состоит из фиксированного множества независимых от сознания объектов, мы фрагментируем на них мир, вводя ту или иную концептуальную схему; б) истина есть определенный вид идеализированной рациональной приемлемости, критериями которой выступают операциональная применимость, когерентность, простота, внутренняя непротиворечивость и т.д.; в) возможно множество истинных описаний мира. Согласно П., *простота и когерентность, а также другие подобные вещи суть сами ценности... часть нашей целостной концепции человеческого процветания...* Наука предполагает рациональность: *подлинная деятельность по отысканию аргументов о природе рациональности предполагает более широкую концепцию рациональности, чем концепция лабораторной проверяемости. Если нет фактической истины о чем-либо, которую можно было бы проверить выведением предсказаний, то нет и фактической истины относительно философского утверждения, включая и это данное. С другой стороны, любая концепция рациональности... должна включать также многое из того, что туманно, плохо определимо... Страх перед тем, что не может быть *методологизировано* это не что иное, как фетишизм...*. Истина и рациональность у П. не тождественны друг другу (*опытные ингредиенты конкурируют в познании ... нет ингредиентов помимо тех, что смоделированы концептуальным образом ... нет ингредиентов, которые можно интерпретировать, не делая концептуального выбора*). Объекты здравого смысла (*деревья и стулья*), с точки зрения П., суть *образцы реального*, в то время как объекты, существование которых обосновывается истинными научными теориями, оказываются предметом соответствующих конвенций. В отличие от электронов и генов, априорных истин в реальности нет. (Согласно П., теория, рассматривающая мир независимо от познающего разума, возможно и сохраняет сей мир, но исключает возможность понимания каков он.) Геометрия Эвклида есть геометрия конечного пространства, как эмпирическая теория она синтетична. Математическое знание подвержено корректировкам, оно *квазиэмпирично*. По мысли П., придание смысла процессу становления теорий, их конкуренции, их фальсифицируемости как методу их производства осуществимо лишь в контексте положенности некоей внелингвистической реальности (по отношению к которой язык имеет статус микрокосма): *есть внешние факты, и мы способны сказать, каковы они; но мы не в состоянии сказать, каковы они вне концептуального выбора*. С точки зрения П., о *фактах*, не созданных нами, допустимо рассуждать каким-то определенным образом лишь после выработки соответствующих языковых средств, сопряженных с ними способов выражения и некоей концептуальной схемы. В русле рассуждений П., необходимо отказаться от *картезианского* представления о природе ментального в качестве некоей сферы взаимодействия между когнитивными способностями человека и объектами внешнего мира. Чувственный опыт не есть пассивная регистрация объектов мира нашим сознанием, он, по П., является *переживанием, живым существом в своем опыте различных аспектов мира*. П. предлагает поставить мысленный эксперимент: злодей-ученый с помощью суперкомпьютера подает на нервные окончания отделенного от тела человека мозга всевозможные сигналы, создающие у того /мозга А.Г./ полную иллюзию реальности. Как возможно, спрашивает П., доподлинно определить, не являемся ли мы все *мозгами в чане*. Или, с другой стороны, если мы мозги в чане, способны ли мы сказать или попросту подумать о себе как о мозгах в чане. Очевидно, по П., что возможная истинность этой ситуации делает ее ложной. Согласно П., отношение слов к реальности неоднозначно. Мозг без носителя способен использовать общие с людьми слова, но не может адресовать их к тем же вещам, что и мы. П. утверждает: *Если возможный мир действительно реален, а мы не мозги в чане, то, говоря о ситуации вивисекции мозгов, мы имеем в виду образ *мозги в чане* или нечто подобное (при условии осмысленности). Часть гипотезы о нас как о мозгах в чане предполагает в нас нормальных людей (с другой стороны, быть реально в чане с мозгами не может быть частью галлюцинации). Иначе, если мы и в самом деле суть мозги в чане, то высказывание *мы мозги в чане* будет ложным. Поэтому подобное предположение не может не быть ложным*. По мысли П., данная ошибка кроется в самой теории референтов, согласно которой *лишь некоторые мысленные репрезентации необходимым образом соотносятся с отдельными внешними вещами или типами вещей*. П. является одним из авторов *новой теории референции*, противостоящей двухкомпонентной трактовке значения (референт экстенсионал, смысл интенсионал). В границах данной теории принято полагать, что референция важнейших категорий языковых выражений не определяется и не обеспечивается систематически смыслом как таковым. По мысли собственно П., значение термина несводимо к его экстенсионалу: первое для П. суть *вектор*, образованный несколькими компонентами, отражающими различные аспекты использования указанного термина (описание стереотипа, синтаксические и семантические маркеры и т.п.). Смысл термина не принадлежит отдельному человеку, он относится к сообществу тех, кто владеет данным языком. Общее, присущее всем правильным употреблениям, конституирует относительно стабильное *ядро* значения, выступающее *центром конвергенции* для всех исторически изменчивых значений данного термина. Таковая инвариантность фундирует преемственность и сопоставимость в процессах эволюции научной терминологии. Как полагает П., *как хорошо понимал Кант, то, что универсум физиков не учитывает, не включает, пропускает, это и есть та самая действительная вещь, которая устраивает так, что универсум становится возможным для нас, или создает то, что делает для нас возможным построить этот универсум из наших *чувственных побуждений (стимуляций)* интенциональной, оценивающей, соотносящей работы *синтеза*. Я полагаю, таким образом, что без оценок мы не можем располагать миром мы попросту не имеем его*.... смотреть

T: 143